Прошедший 2008 год – год пятидесятилетия атомного подводного флота страны совпал с 75-й годовщиной Северного флота. Эти даты на протяжении последних пятидесяти лет неразрывно связаны между собой. Именно на Севере, на Северодвинском заводе №402 была построена и вошла 50 лет назад в состав ВМФ первая атомная подводная лодка «К-3», в том же году, на том же заводе был заложен первый атомный ракетоносец «К-19». Именно Северному флоту выпала трудная и почетная задача по освоению первых атомных подводных кораблей. Здесь же были одержаны первые победы и понесены первые тяжелые потери – такова нелегкая доля всех первопроходцев.

Начало строительству отечественного океанского ракетно-ядерного атомного подводного флота было положено в условиях набирающей обороты холодной войны. К этому времени «вероятный противник» уже прекратил строительство дизельных подводных лодок и сосредоточил все усилия на создании атомного подводного флота. Приоритет отдавался строительству атомных ракетных подводных лодок типа «Джордж Вашингтон», вооруженных 16-ю баллистическими ракетами системы «Поларис А-1» с подводным стартом и дальностью 2200 км. На кораблестроительных верфях США одновременно строилось шесть ракетоносцев. Военно-политическая обстановка того времени требовала принятия ответных мер по форсированию строительства наших ракетных подводных лодок, оснащенных баллистическими ракетами.

Первые отечественные ракетные подводные лодки

Проблема использования баллистических ракет (БР) с подводных лодок (ПЛ) в Советском Союзе была решена в 1955 году. Работа, проводившаяся под руководством главных конструкторов Н.Н.Исанина и С.П.Королева, была завершена 15 сентября 1955 года успешным пуском из надводного положения с ПЛ «Б-67» пр. В611 модифицированной армейской ракеты Р-11ФМ.

Еще до окончания этих испытаний была поставлена следующая задача по созданию для новых ракетных подводных лодок (РПЛ) морской баллистической ракеты Р-13 с надводным стартом с увеличенной до 600 км дальностью полета. По предложению ВМФ в то же время принимается постановление Правительства о создании морской баллистической ракеты с подводным стартом. И уже через 4 года, 10 сентября 1960 г. с той же ПЛ «Б-67», переоборудованной по проекту ПВ611, успешно осуществляется подводный старт баллистической ракеты. Одновременно с созданием БР шло проектирование и строительство их носителей – ракетных подводных лодок дизельной пр.629 и атомной пр.658. За период 1959-1961 гг. в состав ВМФ вошли 22 РПЛ пр.629, вооруженные тремя баллистическими ракетами. В рекордно короткий срок (за 4 года) была спроектирована, построена и вступила в строй головная ПЛА с баллистическими ракетами пр.658 «К-19» (ноябрь 1960 г.), спустя полтора месяца вступили в строй еще два ракетоносца того же проекта – «К-33» и «К-55».

Рекордно быстрому созданию ПЛАРБ пр.658 способствовало использование унифицированной атомной энергетической установки (АЭУ) типа ВМ-А, разработанной для первой ПЛА пр.627, и комплекса ракетного вооружения Д-2, разработанного для ПЛ пр.629. Развертывание строительства ПЛА на четырех судостроительных заводах Советского Союза и набранные темпы строительства позволили в 1971 г. сдать ВМФ 12 ПЛА четырех проектов, в том числе 6 - стратегических ракетоносцев. На начало 1981 г. в советском флоте насчитывалось уже 174 ПЛА, из них 76 - атомные ракетоносцы стратегического назначения. Теперь и советский ВМФ получил потенциальную возможность нанесения гарантированного ракетно-ядерного удара из океанских глубин, что послужило основанием для достижения ядерного паритета между СССР и США.

В новейшие времена три головные ПЛА, заложенные в 1993, 1997 и 1999 гг., не сданы ВМФ до сих пор. При предметном сравнении вот такой предстаёт рыночная «эффективность».

На ПЛА «К-55» автору довелось служить с 1958 по 1964 год, начиная с момента формирования экипажа и до постановки лодки в ремонт с модернизацией по проекту 658М под новый ракетный комплекс Д-4 с подводным стартом баллистических ракет «Р-21».

Формирование экипажа. Учебный центр

«Массовая» подготовка инженеров корабельной службы целенаправленно для службы на ПЛА по новому направлению «Специальные энергетические установки подводных лодок» была начата в Севастопольском Высшем военно-морском инженерном училище подводного плавания в 1956 году. Курс «атомщиков» в составе пяти классов был впервые сформирован за счет курсантов нашего четвертого курса, большинство из которых были переведены в Севастополь из Ленинграда, из ВВМИОЛУ им. Дзержинского. Активная «миграция» курсантских масс с изменением первоначальной специализации между факультетами и инженерными училищами ВМФ была типичной для того времени и вполне оправданной растущими потребностями создаваемого океанского флота. В 1957 г. для подготовки специалистов по этой же специализации в ВВМИОЛУ им. Дзержинского был образован специальный факультет.

Флоту срочно нужны были «специалисты-атомщики»: в 1958 г. на Севмаше в Северодвинске была заложена четвертая ПЛА, впервые приступил к постройке «атомохода» - головной ПЛА пр.659 завод им. Ленинского комсомола в Комсомольске-на Амуре.

Осенью 1958 г. по новой специализации «СЭУ ПЛ» впервые было выпущено 132 инженер-лейтенанта, которыми были укомплектованы БЧ-5 пяти формировавшихся в 1958-1959 гг. экипажей ПЛА.

Комплектование нашего 180-го экипажа ПЛАРБ пр.658 «К-55» проходило на Северном флоте. Назначенные командирами групп БЧ-5 ПЛА выпускники училища были направлены в «подводную столицу» - г. Полярный. Там в качестве «стажеров командиров моторной группы БЧ-5» дизельных ПЛ пр.613 и пр.611 мы ожидали окончания формирования экипажа и отправки в Учебный центр в г. Обнинск. Наш экипаж, как, впрочем, и многие другие, формируемые в то время, смело можно было назвать молодежным. Командиром был назначен 30-летний капитан 3 ранга Василий Иванович Зверев, до этого командовавший ПЛ пр.613 «С-346» СФ. Командиром следующего формируемого 181-го экипажа ПЛА пр.627А «К-21» стал капитан 3 ранга В.Н.Чернавин, до этого - командир ПЛ «С-347», впоследствии Главком ВМФ СССР. На должность командира БЧ-5 к нам прибыл 29-летний выпускник Военно-Морской академии капитан-лейтенант В. С. Веселов. Все должности командиров групп БЧ-5 (по штату 17) были укомплектованы однокашниками, что способствовало созданию в экипаже особого микроклимата. Из 33 офицеров экипажа двадцать были лейтенантами. Самым «пожилым» (старше 30 лет) оказался замполит капитан 3 ранга П.К.Аристов.

Впервые увидев своих подчиненных - 17 молодых лейтенантов, из которых до этого никто не служил на подводных лодках, командир БЧ-5 В.С.Веселов с дрожью в голосе произнес слова, навсегда вошедшие в лексикон экипажа: «С кем плавать будем?».

По прибытию в Обнинск, в Учебном центре командование ПЛ и офицерский состав БЧ-5 приступили к освоению теоретической части курса по изучению АЭУ, после чего прошли практическую отработку на действующем стенде 27ВМ («на здании») - прототипе корабельной АЭУ. Через некоторое время в Учебный центр прибыли матросы и старшины БЧ-5 нашей ПЛ. Матросы, отобранные из лучших призывников, были морально и физически здоровыми ребятами со средним или средне-техническим образованием, прошедшими подготовку в специальном учебном отряде. На стенде они впервые увидели АЭУ в работе и приобрели навыки обслуживания своего будущего заведования.

Первое знакомство с ПЛ

Сдав строгий экзамен на допуск «к самостоятельному обслуживанию техники по занимаемой должности», простившись с оставившим светлые воспоминания городом и Учебным центром, мы прибыли в Северодвинск. На заводе-строителе в июне 1960 г. экипаж впервые собрался в полном составе. К этому времени наш родной «пароход» (заводской номер 903) находился на стапеле цеха 50 в высокой степени технической готовности. Началась напряженная работа по изучению «железа», отработка организации службы, «баночные» учения» и т.д. Эта работа от подъема до отбоя, а также понимание необходимости быстрейшего ввода атомного ракетоносца в строй в сжатые сроки способствовали превращению экипажа в единый организм, способный решать сложные задачи.

Благодаря напряженной 3-сменной работе заводчан, проектантов и многочисленных контрагентов, в сентябре лодка была спущена на воду и начаты швартовные испытания, а 1 декабря 1960 г. она вышла в море на заводские ходовые испытания. Государственные испытания, продолжавшиеся с 6 по 27 декабря 1960 г., завершились подписанием акта Государственной комиссией о принятии ПЛАРБ «К-55» в состав ВМФ. Незадолго до этого ( в ноябре и декабре 1960 г.) были подписаны приемные акты о принятии в состав ВМФ двух ПЛ этого проекта: «К-19 и «К-33».

Головная ПЛАРБ пр.658 «К-19» должна была вступить в строй ещё в 1959 г., но выход из строя одного из реакторов в период швартовных испытаний (первой аварии, открывшей печальный счет ЧП на этой ПЛ) отодвинул на целый год это событие. Экипажи трех ПЛА пр. 658 начали «флотскую» жизнь – отработку задач по «Курсу боевой подготовки ПЛ» практически одновременно.

Одной большой семьёй

Пополнив запасы, без окончательной отделки и окраски через сутки после окончания государственных испытаний мы ушли к месту постоянного базирования в Западную Лицу. Вслед за нами туда же отправилась плавбаза Севмаша «Полярная звезда» с двумя сотнями малярш «для придания ракетоносцу товарного вида». Известие о прибытии такого «десанта» к месту стоянки лодок, где женщин не было вообще, было встречено с большим воодушевлением.

В конце 1960 г. 206 отдельная бригада ПЛА, состоявшая всего из двух базировавшихся в Западной Лице ПЛА пр.627А «К-8» и «К-14» (две другие ПЛА этого проекта - «К-3» и «К-5» проходили ремонт на Севмаше) пополнилась сразу 4 кораблями: ПЛАРБ «К-19», «К-33» и «К-55» и торпедной ПЛА «К-52». Все подводные лодки и суда обеспечения располагались в уютной бухте Малая Лопаткина (в обиходе - Малая Лопатка), здесь же на берегу во временных строениях находился штаб бригады.

В те годы офицерский состав бригады объединяло нечто большее, чем просто войсковое товарищество, это была одна большая семья. Все мы попали на атомный флот одним путем, преодолев множество «отборов», не только медицинских. Большинство офицеров знали друг друга с курсантских времен, по обучению в Учебном центре, общались в период строительства ПЛ в Северодвинске. Практически никто из «женатиков» - командиров групп и дивизионов не имел в Западной Лице квартир, все жили вместе с экипажами на плавбазе или ПКЗ, ошвартованных у соседнего с лодками причала. Сплочению в единый коллектив способствовала и роль первопроходцев в освоении атомного подводного флота, ощущение причастности к задачам государственной важности, и, возможно, еще тот ореол таинственности и закрытости, которым мы были окружены в то время.

Частично нас «рассекретили» только в 1962 г., после похода ПЛА «К-3» на Северный полюс и щедрого награждения всех его участников Н.С.Хрущевым. Тогда об этом событии и атомных ПЛ впервые открыто заговорили в наших СМИ.

Нашей бригаде, единственному в 1961 г. боевому соединению ПЛА- вновь создаваемому элитному роду сил ВМФ, большое внимание уделяло высшее руководство страны, командование ВМФ и Северного флота. Командуюший СФ адмирал А.Т.Чабаненко встретил нашу лодку 29 декабря 1960 г. в Мотовском заливе на переходе к месту базирования из Северодвинска, перешел с катера к нам на борт, и до прибытия в Западную Лицу обошел все отсеки лодки. В дальнейшем Комфлотом неоднократно бывал у нас на борту, в том числе посетил нас после возвращения с учений «Полярный круг».

Особое значение придавалось посещению нашего объединения Первым секретарем ЦК КПСС и Председателем Совмина СССР Н.С.Хрущевым и «сопровождающими лицами». Н.С.Хрущев прибыл к нам в Западную Лицу на эсминце в июле 1962 года из Гремихи сразу после вручения наград личному составу «К-3» за поход на Северный полюс.

Во время этого визита Н.С.Хрущев осмотрел приготовленный к смотру наш ракетоносец «К-55». В отличие от Генсека перестроечных времен, ограничившего свое знакомство с «Акулой» - тяжелым атомным ракетным крейсером стратегического назначения только верхней палубой, Хрущев, несмотря на почтенный возраст, пролез через все 10 отсеков, внимательно выслушал в каждом из отсеков доклады командиров отсеков. Единственной привилегией, оказанной высокому гостю для облегчения проникновения в лодку, была приварка специальных поручней в районе входных люков 1 и 10 отсеков.

Начало отработки курсовых задач нашими лодками совпало с тяжелым происшествием на СФ. В январе 1961 г. в Баренцевом море затонула ПЛ пр.644 «С-80», которую обнаружили и подняли только через 8 лет. Это ЧП создало дополнительную напряженность при подготовке и сдаче курсовых задач, поскольку привело к незапланированным проверкам представителями штаба СФ и центральных управлений ВМФ. Казалось, что замечаниям проверяющих не будет конца.

Происки «вероятного» противника

Между тем, международная обстановка продолжала осложняться, что остро ощущалось на Северном флоте. Появление на Севере соединений ПЛА и дизельных ракетных ПЛ привело к резкой активизации разведывательной деятельности американцев. В Мотовском заливе, через который наши лодки выходили в Баренцево море, все чаще обнаруживали американские ПЛА, нагло ведущие разведку. Имея преимущество в средствах гидроакустического обнаружения и скрытности, они часто, без должного противодействия с нашей стороны, осуществляли слежение за отработкой задач боевой подготовки советскими ПЛА в полигонах Баренцева моря и даже заходили в Кольский залив. Особый интерес у них вызывали ракетные ПЛ.

Оценив появление советских ракетных ПЛ как реальную угрозу территории США, американцы сосредоточили огромные силы и средства на создании эффективной системы противолодочной обороны, предусматривающей, в том числе, и организацию длительных поисковых операций подводных лодок, оторвавшихся от преследования. В конце 1950-х гг. американцы приступили к созданию СОСУС - глобальной системы гидроакустического наблюдения и разведки ВМС США, главной целью которой было недопущение неконтролируемого выхода советских подводных лодок на оперативный простор в океане. Используя выгодное географическое положение стран НАТО, США создают мощный рубеж ПЛО в Атлантике, берущий начало у Гренландии и простирающийся к Исландии и Британским островам. Нашими главными противниками в этой невидимой подводной холодной войне становились подводные лодки противника и его базовая патрульная авиация.

Впервые мы столкнулись с присутствием «супостата» в марте 1961 г., когда в Мотовском заливе была обнаружена американская ПЛА, из-за чего на сутки был отложен выход нашей ПЛ в море. На следующем выходе, в апреле после всплытия в надводное положение в полигоне боевой подготовки сигнальщик доложил вахтенному офицеру об обнаружении перископа неизвестной подводной лодки в кормовых секторах на дистанции полкабельтова. После выполнения маневра по уклонению от торпедной атаки перископ ПЛ «вероятного противника» исчез под водой, а мы получили команду следовать в другой полигон в надводном положении.

В ответ на неоднократные случаи грубого нарушения американскими ПЛА государственной границы СССР было опубликовано заявление ТАСС об указании Правительства СССР Министерству обороны «при обнаружении в советских территориальных водах иностранных ПЛ в подводном положении, нарушивших морскую границу СССР, принимать меры к их уничтожению». Теперь стало известно, что атомные лодки ВМС США действовали в наших территориальных водах в соответствии с приказом. В случае их обнаружения при угрозе поражения со стороны советских противолодочных сил командиру американской ПЛ дано было право применять оружие для самообороны.

Новый всплеск напряженности возник весной 1961 г., когда над Баренцевым морем в 200 км от берега нашим истребителем был сбит американский самолет-разведчик РБ-47, вторгшийся в воздушное пространство СССР.

КШУ « Полярный круг». Фарерско-Исландский рубеж ПЛО

Весной 1961 г. мы успешно сдали все курсовые задачи. Именно в этот первоначальный период самостоятельного плавания началось реальное освоение корабельной техники, познание повадок корабля, приобретался бесценный опыт, приходящий только в море, в ходе преодоления аварийных ситуаций, возникающих из-за несовершенства техники или ошибок экипажа.

После сдачи всех курсовых задач ПЛ «К-55» вошла в состав кораблей первой линии, но времени на расслабление не оставалось: надвигалось главное событие в боевой подготовке ВМФ - командно-штабное учение (КШУ) «Полярный круг», в котором нашему кораблю предстояло решить серьезные задачи.

Для выхода в Атлантику подводным лодкам Северного флота приходилось преодолевать несколько рубежей противолодочной обороны ВМС НАТО. Первый рубеж ПЛО от мыса Норд-Кап (Норвегия) до острова Медвежий не отличался большой насыщенностью противолодочных сил. В отличие от него второй рубеж ПЛО - Фарерско-Исландский был более сложным для скрытного преодоления, как в навигационном отношении, так и по причине постоянного патрулирования подводными лодками и авиацией НАТО.

Первая победа в этом противостоянии флотов была одержана американцами на Фарерско-Исландском рубеже ПЛО в мае 1959 г., когда наша дизельная ракетная лодка пр.611АВ, обнаруженная американской ДПЛ «Гренадир» и патрульными самолетами, была вынуждена в результате преследования всплыть в надводное положение для зарядки аккумуляторной батареи. К моменту проведения командно-штабного учения «Полярный круг» вероятный противник имел не только хорошо оснащенный рубеж ПЛО, но и опыт обнаружения и слежения за нашими ПЛ.

Достигнутые американцами успехи в противолодочной борьбе на этом рубеже, требовали от командования ВМФ усовершенствовать тактику форсирования рубежей ПЛО нашими ПЛ и освоить новый путь выхода в Атлантику через Датский пролив между Гренландией и Исландией. Такая попытка была предпринята в июле 1957 г., когда ПЛ пр.611 «Б-77» под командованием А.П.Михайловского (будущего адмирала) форсировала Датский пролив в надводном положении. На своем пути в проливе лодка встретила три плотных полосы битого льда, одну из которых удалось преодолеть в надводном положении, а две других - под водой путем подныривания. Недостатки, присущие дизельным ПЛ, полностью исключались при использовании ПЛА на этом маршруте развертывания, что и планировалось проверить в ходе учения «Полярный круг».

Решение задачи по преодолению Датского пролива в подводном положении было поручено ПЛА «К-55», и мы гордились выпавшей нам ролью первопроходцев.

Всего в учении «Полярный круг» принимали участие более 30 подводных лодок. Район учений - Северная Атлантика, Норвежское и Баренцево моря. В условиях взрывной международной обстановки особую значимость КШУ придавало участие в нем двух атомных ракетоносцев – «К-19» и «К-55», осуществляемое впервые. До этого в масштабных учениях ВМФ «атомоход» принимал участие только один раз - в 1960 г. торпедная ПЛА «К-14».

Состоявшаяся за две недели до начала учений встреча в «верхах» - Хрущева и Кеннеди в Вене не привела к ожидаемому ослаблению международной напряженности. Противостоящие стороны продолжали «демонстрацию силы». На горизонте «замаячил» Карибский кризис, вплотную приблизивший мир к ядерной войне. Продемонстрировать возможности советских ПЛАРБ в ходе учения «Полярный круг», способных реально угрожать территории США, предстояло экипажам двух ПЛА - «К-19» и «К-55», только что вошедшим в состав ВМФ.

Важность успешного решения поставленной задачи, а также причастность экипажей к событиям международного масштаба были доведены до каждого члена экипажа. И это, безусловно, способствовало повышению чувства ответственности у каждого подводника.

Датский пролив. Непредвиденные испытания

Выделенные для участия в КШУ атомные ракетоносцы по плану учений должны были обозначать ПЛАРБ противоборствующих сторон.

ПЛА «К-19», обозначавшая ракетоносец «западных», в период развертывания сил должна была выйти в Северную Атлантику, форсировав скрытно Фарерско-Исландский противолодочный рубеж ВМС НАТО. При возвращении из океана, скрытно преодолев в Норвежском море завесу дизельных ПЛ «восточных», нанести ракетный удар (практической ракетой) по территории (полигону) «противника».

Перед ПЛА «К-55», обозначавшей ракетоносец «восточных», была поставлена задача скрытно преодолеть противоволодочные рубежи ВМС НАТО, выйти в Атлантический океан, занять в заданном районе позицию ожидания. При получении приказа нанести условный ракетный удар по территории противника «западных» (США), а при возвращении с акватории Баренцева моря выполнить ракетную стрельбу практической ракетой по назначенной позиции.

Особенностью поставленной перед нами задачи было освоение нового маршрута выхода и возвращения из Атлантического океана - через Датский пролив. Понимая значимость задачи, в поход с нами пошли Главный штурман ВМФ А.Н.Мотрохов, командир и флагманский штурман 206-й бригады ПЛА А.И.Сорокин и А.А.Волин. Помощник флагмеха бригады по электрочасти С.К.Лучников «подстраховывал» меня, поскольку в таком ответственном плавании я впервые самостоятельно выполнял обязанности командира электротехнического дивизиона. Для сбора данных по эксплуатации ПЛ проекта 658 в первом дальнем походе были прикомандированы специалисты проектанта ЦКБ-18 и представитель Ленинградского Кировского завода, фамилии которых узнал случайно много позже от участника похода В.В.Беломорца, ставшего впоследствии главным инженером ЦКБ МТ «Рубин».

20 июня 1961 г. после удачного ввода ГЭУ ушли в море на проведение предпоходовых мероприятий. К этому моменту ПЛА «К-19» -- «ракетоносец западных» начала движение по плану учений в назначенный район Атлантики. Накануне отхода ПЛА «К-19» от пирса, у которого были ошвартованы обе наши лодки, мы по-дружески пожелали ребятам счастливого плавания.

В ночь на 22 июня и ПЛА «К-55» после погружения легла на курс 0º. и начала движение в назначенный район. Установленный режим движения – скорость 15 узлов и глубина 220-240 метров сохранялся на переходе в течение всего похода. Не знаю, были ли мы обнаружены противником (ведь американцы называли советские ПЛА первого поколения «ревущими коровами»), но слежения за ПЛ нами выявлено не было.

По данным разведки в Норвежском море, через которое проходила «К-19», в это же время на патрулировании находилась американская ПЛАРБ «Джорж Вашингтон», то есть одновременно в глубинах моря находились два атомных ракетоносца противоборствующих держав.

26 июня мы пересекли нулевой меридиан и оказались в Западном полушарии. По открывшемуся на траверзе острову Ян-Майен, с отлично видимыми в перископ покрытыми снегом вершинами, уточнили свое местонахождения перед входом в Гренландское море и Датский пролив.

По трансляции от замполита, регулярно доводящего до личного состава информацию о районе плавания, узнали, что в феврале 1938 г. в условиях жесточайшего шторма о. Ян-Майен достигла подводная лодка Северного флота «Д-3», участвовавшая в операции по спасению папанинцев-членов первой в мире дрейфующей полярной станции «Северный полюс-1». Спустя 23 года мы преодолевали этот район в подводном положении, не завися от непогоды наверху. Из той же информации узнали, что Датский пролив, к которому мы приближались, считается сложным в навигационном отношении не только из-за круглогодично дрейфующих льдов и айсбергов, но и по причине встречающихся небольших глубин от 120 до 260 метров и двух противоположных течений, что необходимо учитывать при подводном плавании. В суровом нраве пролива пришлось вскоре убедиться на практике, чему в немалой степени способствовало отсутствие опыта подледного плавания.

Ночью 28 июня проснулся от мощного сотрясения корпуса. Для ПЛ, находящейся в подводном положении подо льдом, событие не из приятных. Занять место по тревоге оказалось секундным делом. Получив доклады личного состава с боевых постов об осмотре отсека и обнаруженном понижении сопротивлении изоляции корабельной электросети, доложил в центральный пост о замечании. Как выяснилось позднее, командование решило выполнить первое подвсплытие на сеанс связи в Датском проливе по боевой готовности № 2, доверившись данным эхоледомера, причем этой операцией руководил лично комбриг. Эхоледомеры типа ЭЛ-1, проходившие стадию доводки и освоения, при отсутствии сплошного ледового покрова часто показывали «погоду», не опознавая отдельных плавающих глыб льда достаточно больших размеров. Столкновение с одной из них нам и пришлось ощутить. Вторая попытка приледнения, производившаяся по боевой тревоге, оказалась более успешной, с учётом частичного проламывания льда.

Последствия форсирования Датского пролива полностью удалось оценить только после возвращения лодки в базу. Носовая часть легкого корпуса ПЛ была сильно повреждена: смят обтекатель шумопеленгаторной и гидроакустической станции «Арктика-М», срезаны антенны ГАС «Свияга» и «Свет». Повреждены ограждение рубки и кормовой стабилизатор, якорные огни, местами сорваны листы резины противогидролокационного покрытия. Невольно вспомнились фотографии подводных лодок, возвращавшихся из боевых походов во время войны. Форсировавшая Датский пролив через год после нас ПЛАРБ «К-16» получила при подвсплытии похожие, но меньшие по масштабу повреждения.

По плану учений ПЛА «К-19» должна была возвращаться из Атлантики также через Датский пролив. Поэтому результаты ледовой разведки и полученный опыт плавания были переданы на «К-19» во время первого же сеанса связи по выходу из пролива. И огромным везением можно считать, что тяжелая ядерная авария на «К-19» произошла не в Датском проливе, а в свободном ото льда Норвежском море.

С конца 1960-х гг. несение боевой службы в Атлантике подводными ракетоносцами второго поколения стало постоянным. Их выход в океан зачастую осуществлялся через Датский пролив. Этот маршрут развертывания наших ПЛ американцы прозвали «красной тропой».

Выйдя из Датского пролива, мы двинулись на юго-запад, для того чтобы занять позицию ожидания к моменту перехода учений в активную фазу.

При подвсплытии ночью на сеанс связи восточнее Большой Ньюфаундленской банки в перископ можно было наблюдать необычную картину: десятки мерцающих огней, появляющихся среди волн. Как пояснил штурман, то были огни рыболовецких судов, ведущих промысел в этом богатом рыбой районе, причем промышляли здесь рыбаки многих стран, в том числе, и наши «земляки» из «Мурмансельди».

ЧП в БЧ-2. Начало «войны»

Идем дальше на юго-запад по Ньюфаундленской котловине. В этот район океана с Гренландского материка ежегодно сползают около 7500 айсбергов. Где-то под нами находится последнее пристанище «Титаника», столкнувшегося с айсбергом в апреле 1914 г., останки которого обнаружат во второй половине 1980-х гг. на глубине около 4000 м наши подводные аппараты «Мир», спущенные с НИС «Академик Келдыш».

После происшествия с неудачным приледнением плавание «К-55» проходило довольно спокойно. Серьезных сбоев в работе ГЭУ и основного оборудования не отмечалось, чему способствовала высокая профессиональная подготовка «управленцев» В.Маркарова, Б,Калистратова, Б. Томского, В.Ермазова и других, несущих вахту на пульте управления ГЭУ. Возникающие неисправности удавалось быстро устранять. Больше всего досаждали преобразователи постоянно-переменного тока, неустойчивая работа которых на протяжении всего похода становилась причиной нарушений в работе многочисленных корабельных потребителей переменного тока, в том числе, СУЗ реакторов.

Довольно спокойный ритм плавания корабля неожиданно был нарушен происшествием в БЧ-2. При очередном подвсплытии на сеанс связи из-за ошибочных действий личного состава вместо поджатия была отдраена кремальера крышки средней ракетной шахты. В результате шахта с находящимся в ней оборудованием и практической ракетой оказались затопленными почти на 2 м. В нормальных условиях подобное происшествие требовало возвращения лодки в базу для восстановления сопротивления изоляции затопленного электрооборудования стартового устройства и кабелей ввода данных. В наших условиях возвращение в базу означало невыполнение учебно-боевой задачи. В мирное время это бы повлекло за собой крупные неприятности. В военное -- тянуло на «расстрельную» статью.

Выход из создавшегося положения был один – в походе ввести в строй оборудование, обеспечивающее стрельбу. Коллективными усилиями специалистов БЧ-5 и БЧ-2 разработали план и технологию восстановительных работ. Для промывки залитого морской водой электрооборудования использовался горячий бидистилат после испарителя, а для сушки решили применить корабельный электрофен. Но чтобы выполнить достаточно сложные восстановительные работы, необходимо было всплыть в позиционное положение и осуществить маневр, как и при ракетной стрельбе, то есть открыть крышку шахты и выдвинуть ракету в стартовое положение. Только после этого можно было ввести людей внутрь шахты для выполнения работ, опустить ракету, закрыть крышку и погрузиться в подводное положение. Аналогичный маневр требовалось повторить и по окончании работ, несмотря на нахождение лодки на границе ближней зоны противолодочной обороны США, постоянно патрулируемой противолодочной авиацией. Как могли отреагировать на советскую ПЛ с ракетой на стартовом столе пилоты американской патрульной авиации, догадаться не сложно.

Согласно опубликованным в последние годы американским военным мемуарам, при возникновении реальной угрозы территории США (а мы находились в пределах досягаемости ракетами их территории), решение по ликвидации опасности мог принять командир ПЛА или самолета. Нам повезло. Вероятно, в период непреднамеренной «демонстрации силы» мы не были обнаружены американцами, хотя порой приходилось прерывать подвсплытие срочным погружением из-за обнаружения патрульного самолета.

Благодаря авральной работе личного состава уже через сутки материальная часть БЧ-2 была введена в строй, мы вовремя пришли в заданный район и заняли «позицию ожидания». Наконец, получили сигнал о начале «войны». Ходим в назначенном районе малошумной скоростью под гребными электродвигателями в ожидании приказа о «применении ракетного оружия». Запомнилось выступление Анатолия Ивановича Сорокина – нашего комбрига перед первой боевой сменой, собранной на инструктаж «в условиях военного времени» в 4 часа утра. Участник Великой Отечественной войны, командовавший отдельной ротой автоматчиков в составе морской стрелковой бригады, дважды раненный, обращаясь к нам, 20-летним матросам и офицерам, сказал простые, запомнившиеся на всю жизнь слова: «Мы здесь для того, чтобы не повторился 1941 год!».

Вынужденное возвращение

На следующие сутки произошло трагическое событие, о котором теперь знают не только подводники: 4 июля 1961 г. в Норвежском море на ПЛА «К-19» произошла радиационная авария, о тяжелых последствиях которой мы узнали только по возвращении в базу. В тот день мы получили приказ о сворачивании учений и возвращении в базу знакомым путем через Датский пролив. И хотя никто из командования не довел до нас причину такого решения, стало как-то тревожно, потому что первое, что приходило в голову, была мысль о серьёзном ЧП, произошедшем на одной из подводных лодок.

Известие о возвращении домой энтузиазма среди личного состава не вызвало. Мы были нацелены на выполнение поставленной задачи, важность которой подчёркивало присутствие на борту начальства, тем более что самое сложное, казалось, уже осталось позади.

Определившись по месту, вошли в Датский пролив. Форсировали его на глубине 200 м со скоростью 15 узлов, так, будто знали его досконально, и никаких сюрпризов быть не могло. «Сюрприз» преподнес не пролив, а один из начальников, устроивший внезапную проверку отработанности «управленцев» фактическим сбросом аварийной защиты реактора. Подобные «учения» в море на работающем оборудовании ГЭУ, практиковавшиеся на начальном этапе освоения атомного флота, вскоре были категорически запрещены. Как положено по инструкции, остановившаяся после срабатывания защиты реактора турбина была взята на валоповоротное устройство (ВПУ). При вводе реактора в действие, при поступлении пара на маневровое устройство еще до открытия ходового клапана, турбина неожиданно «пошла» до отключения подсоединенного ВПУ, что привело к выходу его из строя. Почему это произошло, теперь уже установить невозможно. Ветераны экипажа вспоминают о каком-то рацпредложении, внедренном турбинистами на маневровом устройстве, которое и могло привести к поломке ВПУ. После этого события к рацпредложениям -- этой «разбуженной инициативе масс» я всегда относился с большой настороженностью.

По лодке продолжали бродить слухи и домыслы о причине нашего возвращения, а начальство по-прежнему держало нас в неведении, хотя контроль за несением вахты и призывы к бдительности участились, и дальнейшая ледовая разведка с использованием эхоледомера была отменена.

9 июля распрощались с островом Ян-Майен и через 18 часов вернулись в родное «восточное полушарие». В этот день до личного состава была доведена информация об аварии на «К-19», без каких-либо деталей, которые на тот момент не были известны и самому командованию. Мы сопереживали нашим товарищам, которым перед походом пожелали счастливого плавания.

Береговые новости.

Войдя в Баренцево море, получили указание об отмене ракетной стрельбы. В базу возвращались средним ходом.

Никогда не забуду этого возвращения! При подходе к месту базирования прошли мимо сиротливо стоявшей на бочке ПЛ «К-19» - теперь уже «Хиросимы». Ошвартовались в бухте Малая Лопатка. Известия о последствиях аварии на «К-19» подавляли. Не было ни обычного удовлетворения от удачного завершения нелегкого плавания, ни шумного оживления на пирсе при встрече с друзьями. Разговаривали негромко, как на похоронах.

При выводе ГЭУ из действия пришлось решать проблему проворачивания турбины правого борта в связи с загубленном ВПУ. Как всегда, помогла флотская смекалка.

Кроме подробностей об аварии на ПЛ «К-19», другой «береговой» новостью стало известие о преобразовании 206 отдельной бригады в 1-ю флотилию атомных подводных лодок в составе двух дивизий: 3-ей - торпедных ПЛА пр.627А (К-8, К-14, К-52) и 31-й - ракетных ПЛА пр.658 (К-19, К-33, К-55). Лодки перебазировались в губу Большая Лопатка, где уже вступила в строй береговая зарядовая станции с подводом электропитания на все пирсы.

 

После восстановительного ремонта наш ракетоносец продолжил решение поставленных задач, успешно выполнил ракетную стрельбу «восстановленной» ракетой. Конец года чуть было не закончился трагически. Во время всплытия в полигоне боевой подготовки нас протаранил надводный корабль. Мы чудом избежали тяжелых последствий, отделавшись незначительными повреждениями ограждения рубки и перископа, согнутого под прямым углом и заблокировавшего открытие верхнего рубочного люка. Все-таки в 1961 г. нам определенно везло!

Итоги первого года плавания «К-55»

По итогам первого года эксплуатации наша «К-55» оказалась самой «наплаванной» из всех атомоходов объединения. Мы находились в море в общей сложности свыше 100 суток, прошли более 13,5 тыс. миль, из них 12,5 тыс. миль в под&