Киев в этом отношении не стал исключением.

Командный пункт — это уникальное инженерное сооружение было построено в Святошино. Он способен был работать в автономном режиме и защищён как от бомбовых ударов, так и от отравляющих веществ. Возводился он как Полевая Ставка Генерального Штаба Красной Армии, которая в нём так никогда и не побывала, хотя случай история предоставляла (версия автора, которую он в этой статье попытается рассказать).

Покров секретности с командного пункта до сих пор не снят. Между тем, это сооружение давно достойно того, чтобы быть отнесенным к объектам национальной гордости и отмеченным в книгах по военной истории.

Когда началось его строительство? Точных данных нет. В акте проверки Киевского укрепрайона в августе 1937 года было отмечено: «Строительство компункта в Святошино начато в 1933 г. по заданию бывшего Командующего Войсками УВО Якира, без утвержденного тактико-технического задания…». В докладной записке НКВД УССР в ЦК КП (б) Украины о состоянии Киевского укрепленного района говорилось: «Постройка командного пункта началась в 1932 г., но по сие время не закончена». Проверка проходила в январе 1939 года.

В документе «Рапорт о русской системе укреплений», выпущенной германским командованием в Берлине в 1942 году отмечается: «…КП в Святошино начали строить в 1928 году. С 1930 по 1937 года продолжались основные строительные работы».

В этом же документе говорится, что только в 1939 году для русского КП были завершены все предусмотренные строительные работы и внутренняя отделка. Длина штолен более 285 метров и залегали они в 47 метрах от поверхности. Вход в командный пункт осуществлялся через две шахты. В западной шахте находился лифт, а в другой была лестница (обследование командного пункта немецкими войсками было сделано в сентябре 1941 года, после оставления города Киева Красной Армией).

В акте проверки Киевского УР в августе 1937 года в отношении командного пункта говорилось: «Работы производились технически безграмотно… До 1936 г. строительство велось не планово, без проектов и смет. За технически неграмотное строительство и вредительского выбора места персонально должны нести ответственность: Лапин, Бурлаков и Тибилов».

На допросе 11 июня 1937 года, на вопрос следователя, что Вам известно о постройке Святошинского командного пункта, Тибилов М.К. показал: «Я лично работал очень короткое время на КП и производил там работы по прохождению плывуна до глубины твердого грунта (50−52 метра). Идея постройки командного пункта на глубине 50−52 метра принадлежит Лапину и утверждена бывшим командующим Якиром. Решение постройки КП на такой глубине является не верным, с точки зрения производственной — вредительским, так как экономически он невыгодный, а для практического использования неудобный.

Наряду с этим существует опасность разрушения КП возможными геологическими деформациями грунта. Было бы экономически выгодным и удобным для практического использования КП и безопасного в смысле геологических деформаций грунта, постройка КП над плывунами открытым способом с углублением последнего на 8−10 метров.

Таким образом, самое основное — постройка КП на глубине 50−52 метра под плывуном ничем себя не оправдывает и является в лучшем случае не верным решением.

Относительно конструктивной ценности и надежности КП я ничего сказать не могу, так как с этим я не знакомился». (Государственный Архив Службы Безопасности Украины (ГАСБУ) Ф.6, Д. 47575 ф п Л. 96).

К большому сожалению, машина репрессий не обошла и этих военных. А военный инженер 2-го ранга Тибилов Михаил Константинович (в 1937 году начальник инженеров Киевского укрепрайона) был включен в расстрельный список вместе с комендантом Киевского укрепрайона комдивом Княгницким П.Е. и расстрелян 10 сентября 1937 года.

Непонятно только, за какие ошибки должны были отвечать эти военные, если в этом же акте было сказано, что: «Проведенные в июле и августе месяце 1937 года технические экспертизы преподавателем ВИА (Военно инженерная академия — автор) РККА Шором и заместителем Начальника Метростроя Абакумовым дали заключение о надежности объекта в техническом отношении».

Основными элементами объекта № 4 строительного участка «Cанстрой» (такое обозначение имел командный пункт при строительстве) были: два оголовка (большой — центральный вход, малый — запасной выход); две подъёмные шахты (№ 12 — центральный вход и № 10 — запасной выход); галереи; отопление и вентиляция; электрооборудование; канализация; выбросное оборудование; электроподъёмник (лифт); подвод подземного кабеля городской электроэнергии в большой оголовок; подвод подземного кабеля связи к оголовкам.

Проект состоял более чем из 500 чертежей, они подписывались исполнителями и проверяющими. Ежегодно бухгалтерией объекта № 4 составлялась справка о фактических затратах по строительству. Этим развенчивается миф о том, что КП строился без проектов и смет, без утвержденного тактико-технического задания и это было самодеятельность бывшего командующего Украинским военным округом Якиром.

Вход в командный пункт осуществлялся через нижний этаж, к которому с двух сторон вели лестничные марши сквозника. Сам вход состоял из двух тамбуров и закрывался герметизированной броневой дверью. Во втором тамбуре имелся угловой умывальник. На первом этаже находись душевые устройства, вход на лифт, силовая установка, буровой колодец. На второй этаж вела металлическая лестница, и там было расположено: машинное помещение лифта, бойлер для питания душевых устройств, вода которого подогревалась из котельной или из рубашки агрегата «Коджу».

Малый оголовок представлял собой  бетонное сооружение, строительная часть которого была выполнена по проекту, но повёрнута на 180 градусов. Такое распоряжение было дано начальником отдела инженерных войск Киевского военного округа военный инженер 1-го ранга Косаревым. Чем это было вызвано, выяснить не удалось.

В оголовке находился запасной выход из командного пункта, котельная. Он состоял тоже из двух тамбуров и закрывался герметизированной броневой дверью.

На нижних площадках двориков оголовков были сделаны приёмники для удаления воды из сквозника.

Вокруг оголовков были уложены железобетонные тюфяки и входы замаскированы.

Шахты № 12 и № 10 — это вертикальные стволы, уходящие на глубину 50 метров. При бетонировании стволов шахт образовались пустоты между землёй и бетоном так называемые «Сундуки». В результате чего появилась течь воды сквозь бетон, и это  не давало возможности продолжать работы по проходке стволов. Для устранения течи были применены инъекционные работы при помощи двух аппаратов. При этих работах в бетоне пробивались дыры, и они забивались глиноземистым цементом, а затем нагнеталось жидкое стекло. Эти работы продолжались около трёх месяцев, но эффективности никакой не было. Лишь после установки дополнительных тюбингов течь воды прекратилась, при этом уменьшился диаметр шахт на глубине 25 метров.

Эта задержка впоследствии послужила одним из пунктов обвинения начальника строительства командного пункта Лямзину Михаилу Андреевичу.

В верхней части шахты № 12 находилось помещение аварийного насоса. Войти в него можно было только при опущенном лифте или при поднятом лифте, открыв дверь в ствол шахты, что было недопустимым и опасным для обслуживающего персонала.

Галереи были построены по проекту, но имелись ряд отступлений.

Так помещение туалета зеркально переброшено на противоположную сторону галереи; тамбура сделаны не в мине, а только с одной стороны в оголовке (шахте) № 12; помещения фильтровой и вентиляционной длиннее на 5,35 метра; перегородки в аккумуляторной сделаны не продольные, а поперечные; концевые карманы короче от 0,2 до 0,8 метра, а средний длиннее от 0,5 до 1,7 метра.

В 1937 году произошёл такой случай. При разработке штолен (галереи) из торца вывалилась глиняная линза земли, которая сломала рабочим ноги. Этот факт был квалифицирован как технический недосмотр. За эту небрежность в декабре 1937 года начальник строительства объекта № 4 Лямзин Михаил Андреевич был осуждён народным судом к году принудительных работ.

Вентиляция и отопление командного пункта были выполнени удовлетворительно, но имелись отклоения от проекта. Отсосной вентилятор для удаления воздуха из аккумуляторной был установлен в машинном помещении лифта, а не в душевой. Отсосной воздуховод из аккумуляторной, туалета и душевой идущий по шахте № 12, был выполнен из 2-х труб диаметром 100 мм, вместо одной трубы 200×200 по проекту.

Имелись недостатки и в проектировании вентиляции. Не были предусмотрены регулировочные дроссель-клапана на воздушном трубопроводе между фильтрами и вентилятором. На обеих приточных вентиляторах не были предусмотрены герметические клапаны, необходимые для их раздельной работы. В помещениях КП были установлены низкие выбросные диффузоры и укреплённые на них решётки были из проволоки.

Температура воздуха внутри помещения командного пункта без включения отопления колебалась в пределах от 11 до 14°C.

Водопровод. Для питания водой командного пункта и охлаждения 100 сильного двигателя, установленного в большом оголовке, служила буровая скважина и наружный, углублённый в землю, бетонный резервуар для воды.

Резервуар соединялся водопроводными трубами с большим оголовком КП, через который вода из резервуара поступала во внутрь КП для питания водой туалета, умывальников, душевой и котельной. Вода для резервуара поступала из городской сети.

Канализация. Удаление грунтовых и фекальных вод из сооружения осуществлялось выбросным устройством. Оно состояло из котла-сборника, компрессорной установки, выбросных труб, идущих через шахту № 12. Под напором грунтовые и фекальные воды поступали в сборный колодец, расположенный возле большого оголовка. Откуда воды самотёком поступали в выгребной колодец, соединённый трубой с приёмным колодцем.

Для нормальной работы КП к выбросному устройству должна была постоянно подходить электроэнергия. В противном случае происходил перелив котла-сборника и его содержимое поступало в сооружение.

Электроэнергией командный пункт снабжался:

от агрегата, установленного внутри большого оголовка (двигатель с генератором);

от выносной силовой;

от городской сети высокого напряжения через трансформатор.

При обычной эксплуатации — питание командного пункта было от городской сети, но было предусмотрено переключения на аварийное 12 В напряжение.

Связь. По проекту подземный кабель связи к командному пункту подходил с трёх сторон, два заводились через большой оголовок, третий через малый. Укладка была предусмотрена в радиусе 100 метров от КП на глубину четырёх метров, вне радиуса 100 метров на глубину 1,5 метра. Проверкой глубины заложения было выявлено, что в специально отрытом шурфе на расстоянии 30 метров от малого оголовка кабель входит в колодец на глубине трёх метров. Такое произошло из-за того, что проект на укладку связи был получен 20 апреля 1938 года, а работы проводились в 1937 году.

Изоляция. В 1936 году было положено 413 квадратных метров изоляции в галереи путём наклейки рубероида и метроизола на битум.

Когда на строительство КП приехали работники с Московского метростроя, для продолжения работ по укладке изоляции то обнаружилось, что битум применялся некачественной марки, и рубероид после наклейки отстаёт. В результате этого работы по изоляции 1936 года пришлось признать как забракованные.

Как вспоминает Цыганков Константин Кириллович, который с августа 1934 года по январь 1938 года работал на строительстве КП: «По паспорту битум значился марки № 5, а на самом деле после проверке оказался марки № 2».

Тем не менее, и этот факт послужил одним из обвинительным пунктом в деле начальника строительства КП М.А. Лямзина.

Лифт. Для сообщения с галерей в шахте № 12 был установлен лифт (размер кабины 1×1 3×2). Его установкой, монтажом занималась Ленинградская артель «Электроподъёмник».

Общая стоимость работ по строительству командного пункта по данным отдела инженерных войск Киевского военного округа на 1 января 1938 года составила 1 905 900 рублей. Для полного окончания работ (без работ по связи) ориентировочно требовалось ещё 503 050 рублей. Итого 2 408 950 рублей (без работ по связи).

Кто же строил командный пункт в Киеве?  К сожалению, сведений о них история оставила очень мало, так как это строительство было строго засекречено и круг лиц, которые там работали, был очень ограничен.

В середине 1935 года и до своего ареста 20 июня 1938 года начальником строительства был Лямзин Михаил Андреевич. До этого он служил в инженерном отделе Днепровской военной флотилии. Уже после того как в 1938 году, согласно актов комиссии, КП был принят, его 1 октября 1938 года приговорили к расстрелу, причём суд длился всего 20 минут. Второго октября  приговор был приведён в исполнение. Реабилитирован М.А. Лямзин 25 января 1958 года.

В конце марта 1937 года главным инженером строительства был назначен Акимов Алексей Николаевич. На строительстве он курировал монтажом вентиляции, лифта, освещения, отопления и разводкой кабеля. Репрессии 1938 года его не коснулись, и в пятидесятых годах прошлого столетия он проживал в Киеве.

Одним из инженеров строительства был Цыганков Константин Кириллович, с августа 1934 года по январь 1938 года работал на строительстве КП. Занимался строительством шахт, большим и малым оголовками, проходкой галерей.

Командный пункт уникален по своей конструкции. Он был расположены в глубине территории, сидел на узлах железных и шоссейных дорог, возле него располагался аэродром.  Он был прикрыт долговременными огневыми точками Киевского укрепленного района. Во всяком случае, те, кто принимал решение о строительстве этого КП, исходили из того, что территория, на которой он был расположен, никогда не будет захвачена врагом, что линия фронта после начала войны будет отодвинута на сотни километров.

Из анализа архивных данных можно сделать вывод, что КП в Святошино планировалось использовать как Полевую Ставку. Именно сюда должны были перебраться основные отделы Генерального штаба Красной Армии, и отсюда генерал армии Жуков должен был вести войска в непобедимый поход.

О том, что это был необычный КП есть и в воспоминаниях полковника Р.Г. Уманского:

(Р.Г. Уманский. На боевых рубежах. М., 1960. С. 36).

Дорогая мебель и благоустроенные кабинеты, что этим хотел сказать полковник Р. Уманский? Ведь в это время для командования Киевского Особого военного округа (Юго-Западного фронта) командный пункт строится в городе Тернополе. А для чего надо было проверять КиУР, если он только осенью 1940 года был законсервирован. По всей видимости командование Красной Армии хотело ещё раз убедиться, что УР будет в состоянии защитить тех, кто будет отдавать приказы на ведение успешных наступательных действий.

Для генерал-полковника М.П. Кирпоноса и его штаба такая роскошь была не нужна. Ведя наступление на одном КП всю войну не просидишь и, ему нужно было передвигаться вслед за наступающими войсками.

В случае если на базе Киевского командного пункта была бы развёрнута Полевая Ставка Красной Армии, то тогда становиться всё на свои места, и мягкая мебель, о которой пишет Р. Уманский соответствовала бы этой обстановке.

А о том, что этому КП придавалось такое назначение, есть ещё ряд фактов. Читая книгу Виктора Суворова (Резуна) «Ледокол» я обратил внимание на такой факт: «… Другой участник строительства „Линии Сталина" полковник Р. Г. Уманский в своей книге упоминает о многокилометровых подземных сооружениях в Киевском УРе. (На боевых рубежах. С. 35)». (Ледокол. С. 88).

Так ли это? Открыв книгу Р.Г. Уманского на указанной странице, читаю, что там говорится о директиве по консервации старых УРов, сколько сил и энергии было вложено, чтобы возвести эти железобетонные доты, вооружить и оснастить их оборудованием. Далее Р. Уманский пишет: «А прекрасные километровые подземные инженерные сооружения „Серебрия", „Гульская мина" — неужели и их забросить, засыпать землей?». (Р.Г. Уманский. На боевых рубежах. М., 1960. С. 35).

Указанные Р.Г. Уманским инженерные сооружения — это укреплённые группы. «Гульская мина» находится в Новоград-Волынском укрепрайоне возле села Гульск в составе одного ДОТа и двух полукапониров, протяжённость патерн 536 метров. Укреплённая группа «Серебрия» находится в Могилёв-Подольском укрепрайоне.

Как видно никакого отношения к Киевскому укрепрайону эти сооружения не имеют отношения.

Так что, слукавил Суворов? Так я и подумал, но прошло время и опять всплыла тема о  многокилометровых подземных сооружениях в Киевском укрепрайоне. В книге «Вартові героїзму і звитяги» автор статьи «Архитектура войны» Юрий Вергель пишет: «Вже нині, під час підготовки цього матеріалу, мені довелося розмовляти з тими, кому в 45-му було 12−13 років, і хто з властивою такому вікові цікавістю і захопленням завершував своєрідні екскурсії „місцями бойової слави". Безперечно, дитяче сприйняття, до того ж п’ятдесятирічної давності, схильне до перебільшень, та говорили люди про те, що цим підземним ходам немає кінця і простягалися вони на багато кілометрів. Куди вони вели, для чого призначалися — відповіді немає. Пам’ятали лише, що було дуже страшно і таємниче…

Напевне, не можна погодитися, що підземним ходам немає кінця і краю…» (Вартові героїзму і звитяги. Київ 2001. С. 85).

Конечно, нельзя не согласиться, что подземным ходу нет конца. В книге «Рапорт о русской системе укреплений» о протяжении этого подземного хода говориться, что галереи находятся на глубине 25 метров и длиною 35 километров.

Остались ли в советских, а затем и в российских архивах сведения о командном пункте и подземных галереях? Да, в Российском государственном военном архиве в Москве есть дело, которое называется «Святошинская галерея». Изучив это дело, можно было бы с уверенностью говорить, для чего строился КП и подземная галерея к нему. Однако в деле оказалось только два листа. Один — от руки нарисованная лестница, другой — состав грунта при проходке галереи.

Так куда вела эта галерея? По словам тех же очевидцев один конец галереи вел к дотам Киевского укреплённого района, другой в сторону центра города, но куда именно они не знали.

Говорят тем, кто ищет, удача улыбается. Улыбнулась она и мне. В районе метро Берестейской мой сын Дмитрий нашёл комплекс ДОТов. Изучив этот комплекс, я понял, что к обороне Киева (на этом месте проходила третья линия обороны города) он отношения не имеет. Тогда что же это? Внимательно посмотрев карту Киева (район Святошино и метро Берестейской) пришёл к выводу, что сюда ведёт подземная галерея от командного пункта.

 

Этот вывод требовал доказательств, и такие доказательства я нашёл на улице Верховинной — три вертикальные кирпичные вентиляционные шахты.

К бижайшим построенным домам и строениям эти вентиляционные шахты отношения не имеют.

Почему туннель подходил к Берестейской? В районе, где находился комплекс ДОТов, проходила железная дорога, по которой в кратчайшее время можно было проехать к южному или северному туннелю под Днепром. Дальше туннель вёл к авиационному заводу № 43, где находилась взлётно-посадочная полоса. Как видно те, кто планировал это строительство, учёл и возможность скрытого прибытия на командный пункт, а также и убытия из него в случае какой-либо опасности.

А дальше идёт туннель или нет, а если идёт то куда? Вопрос, на который могли ответить только архивные документы. Работая в Центральном Государственном Архиве Общественных Объединений Украины (ЦГАООУ) я нашёл документ совместного заседания Совета Народных Комиссаров УССР и Центрального Комитета КП (б) Украины датированный 23 мая 1941 года. Привожу его полностью:

(Центральный Государственный Архив Общественных Объединений Украины (ЦГАООУ) фонд 1 опись 16 дело 22 лист 8).

Правительственное бомбоубежище было рассчитано на 45−50 человек и 18 июня 1941 года на его строительство выделяется ещё 800 000 рублей, а также необходимый материал: цемент марки 500−450 и 250; лес круглый и пилолес; балки швеллеры; железо сортовое и кровельное; катанка; проволока железная и телеграфная; гвозди; трубы чугунные и газовые; трос; припой; латунь листовая и свинец.

Обращает внимание то, что это бомбоубежище по стоимости дороже командного пункта, который, как правило, рассчитан не на 45−50 человек, а намного больше.

Что собой представляет Правительственное бомбоубежище I-й категории можно видеть на примере бомбоубежища в городе Самаре. Там оно возводилось, как запасная Ставка и было предназначено для одного человека — Сталина.

И не исключено, что Правительственное бомбоубежище I-й категории в городе Киеве, и должно было стать тем рабочим кабинетом, в котором Сталин руководил бы победоносным наступлением Красной Армии и туннель бы соединял его с командным пунктом.

Нет ни одного документа, вышедшего на свет известности об этом туннеле-призраке, однажды появившегося на границе реальности и вымысла. Но есть свидетели, те, кто там сумел побывать и вернуться обратно. Насколько они чесны в своих воспоминаниях? И можно ли им верить? Но верить хотят все, даже самые отъявленные скептики. Все ждут момента, когда туннель откроют и примет в свои недра исследователей, тех, кто,  терпеливо ждал, искал крупинки истины в мутном потоке выдуманного…

После консервации Киевского укрепрайона осенью 1940 года командный пункт продолжал существовать (это видно из воспоминания полковника Р. Уманского). Для кого его держали в боевой готовности? Если не брать во внимание того факта, что Советский Союз первым должен начать войну, а посмотреть на официальную доктрину то предполагалось, что независимо от того, будет ли война объявлена или возникнет в результате агрессии в течение определённого времени (около 15−20 суток), обстановка позволит войскам занять оборону, развернуть главные силы и ввести их в сражение. В этой обстановке Полевая Ставка Генерального Штаба Красной Армии должна была бы переместиться поближе к наступающим войскам. Таковы законы войны.

Исходя из этого, был подготовлен план прикрытия западной границы силами приграничных военных округов. На эти округа возлагалась задача в случае нападения Германии отразить её удары, прикрыть мобилизацию и развёртывание Красной Армии. К сожалению, на границе оказались лишь отдельные подразделения и части от дивизий первого эшелона, предназначенных для прикрытия, которые не смогли задержать войска Германии. В результате исход начального периода войны в целом сложился не в пользу советских войск и в частности на Киевском направлении.

В этой обстановке запущенная военная машина не останавливалась и после начала войны Советского Союза с Германией. 28 июня 1941 года комендантом командного пункта был назначен батальонный комиссар Григорий Филиппович Калашников. Вроде нет ничего удивительного, если не учесть, что до этого назначения он занимал должность заведующего сектором отдела кадров ЦК КП(б)У, и был назначен секретным постановлением ЦК КП(б)У.

В справке, которая была представлена в ЦК на утверждение его комендантом КП, говорилось:

(ЦГАООУ фонд 1 опись 16 дело 48 лист 4 оборот).

Как видно командному пункту в начале войны придавалось очень большое значение. Такое назначение могло иметь место в том случае если этому КП придавался статус правительственного.  Даже в ходе дальнейшей войны не было случая, чтобы комендантами командных пунктов назначались секретным постановлением Центрального Комитета партии.

С отходом Юго-Западного фронта к Киеву, некоторое время на командном пункте в Святошино находился его штаб. С началом обороны Киева и до 8 августа 1941 года на КП находится штаб Киевского укреплённого района.

Что происходило на командном пункте дальше, данных нет. Вспоминает И.В. Белоусов, который во время обороны Киева служил в штабе Киевского укрепрайона. 

«В это время (14 сентября — автор) был получен приказ правительства взорвать КП, где была налажена идеальная связь. 14 сентября нам была дана инструкция, как взорвать КП. Приказ был — взорвать всю верхнюю часть, а внутреннюю не взрывать. Про существующую обстановку я рассказал комиссару, который находился при правительственном КП. У него в это время все уже было на машинах». (ЦГАООУ ф. 166 оп. 2 д. 401. л. 7).

Григорий Филиппович Калашников прошёл всю войну и после неё проживал в Киеве.

Ту роль, которую придавалось КП изначально, он не выполнил. Труд сотен людей и миллионы рублей просто напросто ушли в песок.

Начало войны пошло не по планам Сталина и Генерального штаба, первым войну начал Гитлер и спутал все их планы. Нанеся удар по Красной Армии, он дезорганизовал процесс подготовки её к наступлению. В виду того, что немецкие войска быстро продвигались в глубь советской территории, Полевая Ставка в Киеве не понадобилась, и необходимость в ней отпала автоматически.

В результате длительных поисков в архивах автору удалось найти акт приёмки командного пункта в Святошино.

Но в акте не расшифровываются ни метраж, ни количество подземных этажей, ни, что самое интересное, для кого он предназначен. Как все это разузнать? Скорее всего, только одним образом: раскопать и посмотреть.

Но прежде чем начать раскопки, разумнее было бы заняться сбором и упорядочиванием информации. В окрестности, да и не только в окрестности, могут быть люди, так или иначе помнящие строительство или посещавшие командный пункт  после войны. Возможно, есть дети этих людей, которые помнят рассказы родителей. Возможно, из командного пункта и галереи есть неизвестные выходы. В любом случае любая информация об этом крайне интересна. Также не обходимо искать документы в архивах.

Раскапывать и лезть на удачу — на взгляд автора, практически бесполезно и рискованно. Во всяком случае, шанс найти что-либо крайне мал. Самые лучшие результаты поисков получаются тогда, когда точно знаешь, что ищешь.

Можно надеяться и на то, что неожиданные находки ждут своего часа и в личных архивах, в воспоминаниях людей, причастных к строительству КП и «Святошинской галереи». Автор был бы счастлив, если бы после  чтения его статьи последовали такие находки.