О том, что субмарины могут ходить не только под водой, но и под землей, наши соотечественники узнали еще в эпоху СССР. Нет, не в силу того, что кто-то разгласил военную тайну. Из повести Л.Платова «Секретный фарватер», которая в 80-х гг. была экранизирована и совсем недавно, кстати, в очередной раз транслировалась по телевидению.

Кто подзабыл, напомним, что речь в ней шла о «Летучем Голландце» — немецкой подводной лодке в годы Второй мировой войны, которая по секретному фарватеру (подводной световой дорожке) скрывалась в подземной гавани, где имелись судоремонтные мастерские, склады провизии и т.д. В случае разгрома фашистской Германии «Летучий Голландец» должен был принять на борт Гитлера и доставить его в безопасное место в Южной Америке. Однако книга Л.Платова и кино — это вещи художественные, где дана воля вымыслу и фантазиям, а посему все это и воспринималось соответственно.

Между тем секретные гроты-убежища для подводных лодок существовали и существуют в действительности. Причем у нас в родном Отечестве. Но это, как мы уже сказали, в недавнем прошлом было военным секретом.

Еще в 30-х гг. ХХ столетия на советском Черноморском флоте начались работы по сооружению подземного убежища для субмарин. Военно-политическое руководство страны решило таким образом уберечь хоть какую-то часть подлодок от возможной бомбардировки вражеской авиацией. Да и от чужих глаз спрятать на всякий случай. Это был первый опыт сооружения у нас подобных схронов. Однако задуманный проект так и не был полностью воплощен в жизнь. Довести задумку до конца, говорят, помешала война.

Во второй половине 50-х гг. руководство СССР вернулось к идее прятать свои подводные лодки в тайных подземных каналах. Правда, главная цель преследовалась иная: в связи с угрозой применения потенциальным противником ядерного оружия требовались противоатомные укрытия. Причем теперь их решили строить не только на Черном море, но и на других флотах страны.
Кстати, тогда же по всей стране в городах спешно стали сооружаться подземные бомбоубежища и для населения, коими ведало Министерство гражданской обороны, преемником которого нынче стало Министерство Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий, или, проще, МЧС. Однако городские бомбоубежища и пробитые в скалах подземные тоннели-схроны для подводных лодок вовсе не одно и то же.

«Объект 825 ГТС» был задуман как сооружение противоатомной защиты первой категории еще Сталиным, который был поражен результатами бомбардировок Японии и искал способы защиты флота. Работа шла круглосуточно в четыре смены. Горная выработка составила по объему более 45 тысяч кубометров, имела площадь 6 тыс. квадратных метров. Говорят, стоимость самого сооружения составила 67 миллионов неденоминированных советских рублей (по курсу до 1961 года), стоимость «начинки» и оборудования его системами жизнеобеспечения — 65 миллионов рублей.

Первую такую подземную гавань начали строить в 1957 г. в одной из баз Черноморского флота — Балаклаве, выбрав для этого скалу. Это был не просто тайный схрон, где можно было тихо отсидеться. Здесь было задумано построить огромный подземный завод с собственной электростанцией, разнопрофильными цехами, системой шлюзования, сухим доком, арсеналом и т.п., где могли бы в случае ядерной войны не только укрыться, но и проводить ремонт подводных лодок. Этот грандиозный замысел был осуществлен меньше чем за пять лет! На исходе 1961 г. подземное сооружение общей площадью в 6 тыс. кв м было сдано в эксплуатацию. Здесь могли разместиться одновременно до 10 подводных лодок среднего класса и несколько тысяч человек. Все сооружение в случае ядерной опасности наглухо блокировалось мощными противоатомными герметическими дверями, тщательно замаскированными от любопытных глаз. Да и сами субмарины загоняли в это подземелье только под покровом ночи. Выйти же на волю они могли с обратной стороны скалы, через такие же гермодвери и бетонный гидрозатвор. Причем сразу в открытое море!

Между тем пока это уникальное сооружение строили, на флот стали поступать большие дизельные подлодки 641-го проекта, под которые это подземное сооружение приспособлено не было. О еще более габаритных атомных субмаринах, которые тогда только-только стали вступать у нас в строй, речь вообще не шла. Да и не запускали мы никогда в небольшое Черное море таких мастодонтов, как атомоходы.

Как свидетельствовал один из строителей балаклавской «Черной дыры» (так между собой на флоте называли это сооружение), на его строительство угрохали почти в 10 раз больше средств, чем первоначально рассчитывали, а затем едва ли не сразу на этом тайном схроне поставили крест. Первичный проект был еще более грандиозным — он предполагал устройство более объемного докового цеха, позволяющего ставить на ремонт четыре подлодки одновременно. Посетивший его тогдашний лидер СССР Никита Хрущев пришел в ужас, когда узнал, сколько было потрачено денег на строительство. А затем разочаровался в этом уникальном сооружении, дескать, раз субмарины новых проектов тут не могут укрыться, так зачем оно вообще нужно? Только 90-процентная готовность объекта убедила его в необходимости завершить строительство. Дополнительный док был перепрофилирован в сеть подземных цехов. Объект уменьшился на треть. В Советском Союзе еще один такой же объект существовал (или еще существует?) в Североморске…

 

На Тихоокеанском флоте противоатомный тоннель для субмарин, как говорят, хотели первоначально соорудить по образу и подобию балаклавского, т.е. в виде судоремонтного завода-арсенала. Но потом, то ли из-за нехватки средств, то ли в силу еще каких-то причин, решили построить просто подземную гавань-укрытие для лодок. Место выбрали глухое, в режимной зоне на берегу бухты Павловского, в которой базировались дизельные, а затем и атомные подлодки. В одной из прилегающих к бухте скал и закипела работа, которая велась круглосуточно. Работы выполняли специалисты Министерства специальных монтажных работ, доставленные из Москвы мастера-метростроевцы и военные строители.

В разные годы на секретном объекте побывали главком ВМФ СССР С.Горшков, министр обороны А.Гречко, а затем и его преемник на этом посту Д.Устинов. Строительство в бухте Павловского велось под контролем первых лиц ВМФ и Министерства обороны. К слову сказать, в годы холодной войны в скалах долбили-строили различные противоатомные убежища и прятали там свои арсеналы, заводы и т.д. не только в СССР, но и в США, ряде других стран, являющихся их союзниками по НАТО.

На начало 70-х гг., по некоторым данным, 1 км проходки под землей в обычном грунте стоил в Советском Союзе свыше 9 млн руб. Строители же самоотверженно крушили не грунт, а скалу, что, безусловно, было гораздо дороже. «Самоотверженно» — это не ирония. Люди действительно трудились в поте лица, выполняя поставленную задачу. Причем, по свидетельствам, весьма качественно, делая все на совесть, «как в метро». Глубина подводного канала, говорят, составляет около 7 м, ширина — 7, высота до арочного свода — 14 м, общая площадь подземной гавани примерно 4 тыс. кв м.

Когда тайный схрон для подводных лодок был в целом готов (оставалось соорудить бетонные гидрозатворы, провести некоторые внутренние работы), строительство внезапно остановили. Доподлинно неизвестно, чем это было вызвано. Но, как приходилось слышать, якобы появившееся у США новое оружие сводило на нет всю затею с подземным укрытием для субмарин.
По другой версии, ситуация повторилась, как в Балаклаве: пока шло строительство, появились новые дизельные субмарины, более крупные, и они попросту не смогли бы войти в уже сооруженный подводный тоннель. Однако, по мнению некоторых специалистов, и новые подлодки, даже «Варшавянки» проекта 877, после соответствующих работ на объекте вполне могли бы спрятаться в чреве подземной гавани. Но на это потребовалось бы еще время и немалые дополнительные средства. Вот только смысла для продолжения подобных работ при сложившихся реалиях никакого нет.

Секретный объект законсервировали, выставив охрану. В таком недостроенном состоянии он находится по сей день.

Объект представляет собой комбинированный подземный водный канал с выходами по обе стороны Балаклавской горы, с сухим доком, цехами для ремонта, складами для хранения торпедного и иного вооружения, жильем для личного состава, столовыми, кухней, ванными, душевыми, комнатами отдыха, командными пунктами, противоатомными убежищами. Общая длина тоннеля 500 метров, длина потерны, где находятся основные цеха, — 300 метров. Длина самого подводного канала составляет 360 метров, ширина от 6 до 12 метров, глубина в среднем 6 метров, но достигает местами 8,5 метра. Самые большие штольни — диаметром 22 метра. Здесь могут разместиться семь подлодок основных советских проектов, а при необходимости в убежище могло скрыться до 14 субмарин разных классов. При угрозе ядерного нападения штольни укрыли бы не менее трех тысяч рабочих, защита комплекса позволяла выдержать прямое попадание ядерного боезапаса мощностью до 100 килотонн, то есть в пять раз больше бомбы, сброшенной на Хиросиму. Со стороны бухты вход в штольню перекрывался плавучим ботопортом, который поддувался воздухом и всплывал. Для выхода в открытое море из штольни на северной стороне был оборудован выпуск для субмарин, который также перекрывался плавучим, но отводящимся в сторону ботопортом. Оба отверстия в скале были искусно закрыты маскировочными приспособлениями и сетями.

Возможность полностью изолировать объект от внешней среды обеспечивали автономная подача воздуха, мощные дизель-генераторы, топливные и водяные магистрали, подземные рельсовые пути. Расчетный срок полного ремонта субмарин не превышал три недели. Круглосуточную службу на входах в тоннель и возле сухого дока несли 47 человек постоянной охраны. Док обслуживали 38 высококвалифицированных рабочих, группа обслуживания технических систем комплекса включала 42 человека. Численность промышленно-производственного персонала достигала 100 человек. В комплексе имелись электромастерские, всевозможное сварочное оборудование, в цехах были установлены станки с числовым программным управлением. За весь более чем 30-летний период эксплуатации объекта, говорят, не было ни одного случая простоя или срыва графика ремонта судов.

50 человек военизированной охраны делали завод недоступным для посторонних - въезд в Балаклаву был сопряжен с большими сложностями. Сотрудники предприятия очень хорошо знали, что во время регулярных (раз в два месяца) вызовов в особый отдел КГБ на вопросы лучше всего отвечать так: где работаю - не знаю, что делаю - не имею понятия, об условиях ничего не помню. 400 человек гражданских рабочих хорошо осознавали - хочешь оставаться на свободе - потеряй память на время беседы с сотрудником особого отдела. Сергей Перегородиев, сорокачетырехлетний слесарь-судоремонтник, проработал на заводе 11 лет, и все эти годы он не мог рассказать даже своим родным о том, какого рода ремонт выполняет.

- Каждый раз меня сопровождал вооруженный матрос, - рассказывает Сергей Перегородиев. - Он приводил к месту поломки и тщательно следил за моей работой, потом под дулом автомата, выводил из горы. Многие мои товарищи стали намного хуже видеть из-за того, что постоянно испытывали резкие перепады света при выходе из подземелья на яркое солнце.

За время работы Сергея произошло несколько несчастных случаев. После работ с цистерной, внутренность которой была заполнена свинцовыми испарениями, двое рабочих погибли, один сошел с ума. Сергей часто вспоминает своего лучшего друга, погибшего от удара током. Перегородиев узнал об этом очень поздно, потому что работа велась тремя автономными бригадами, а они с другом работали в разных. Одна из бригад занималась боеголовками, две другие - ракетами и их сборкой.

При разделе Черноморского флота уникальный объект был безнаказанно разграблен. Основной состав подводных лодок вывели отсюда еще в 1991 году. Все уникальное оборудование сняли и вывезли, преимущественно в Россию, следы секретных технологий и особо секретное оборудование для герметизации, внутреннего устройства объекта уничтожили. Трубопроводы, кабели, емкости, весь металл, даже ограждения, металлические поручни, лестницы были безжалостно вырублены, вырваны «с мясом». Сухой док сейчас затоплен. Фактически остались одни бетонные стены и многотонные герметичные двери в убежище, снять которые грабителям оказалось не под силу.

В 1992 году Черноморский флот передал объект городу в лице Балаклавской райгосадминистрации. Здесь хранили вышедшие из употребления деньги (советские рубли и украинские купоны). Другого применения объекту вплоть до 1997 года город не нашел, что и стало причиной его окончательного разграбления. В 1997 году по просьбе городских властей объект был передан ВМС Украины и находился в их ведении до середины нынешнего года.

Сегодня, согласно решению Президента и правительства Украины, комплекс принадлежит Центральному музею Вооруженных сил Украины и является его филиалом. Разворачиваются работы по созданию музейной экспозиции. Налаживается экскурсионное обслуживание — показывают пока то, что имеется, но даже голые, покрытые плесенью, с торчащими вывернутыми железяками стены впечатляют.

Есть много проектов, как организовать в подземной гавани музей. Главный вопрос решен: создается не музей холодной войны, как предлагают некоторые, не музей пацифизма, не памятник доблести советских воинов. Экспозиция музея будет включать разделы по военной истории самой Балаклавы, истории Крымской войны, участию и роли Севастополя в Великой Отечественной войне, истории ВМС Украины и много других интересных разделов. Для наглядности будут установлены макеты подводных лодок, которые как бы стоят на ремонте.

Такова концепция научного совета Центрального музея Вооруженных сил Украины. Причем планируется создать здесь подземно-подводный комплекс — не менее уникальный, чем само сооружение. Экспозиция и маршруты должны быть под стать самому сооружению, его нет смысла превращать в галерею тривиальных музейных залов — как в любом наземном здании. Здесь планируется разместить подводные аттракционы с видеонаблюдением, создать сеть развлекательных учреждений на берегу и под водой. Бывшие помещения завода можно использовать и как тренировочные залы для подготовки к подводным экскурсиям, необходимы здесь, несомненно, и спасательные станции, и системы обслуживания снаряжения, и мощное компьютерное обеспечение. Планируется разработка специальных компьютерных игр на тему объекта. На выходе из тоннеля со стороны моря планируют построить подводное кафе, где участники подводных экспедиций могли бы снять снаряжение, выпить кислородный коктейль, полюбоваться вживую, а не через маску, подводным миром. Кафе должно иметь видеосвязь с наземными залами, и экскурсанты по видеофонам должны иметь возможность переговорить с оставшимися на берегу родственниками…

Впрочем, как считает начальник Севастопольского музейного комплекса Валерий Садовниченко и его коллеги, за комплекс и реализацию этого грандиозного проекта еще предстоит побороться. Дело в том, что по обычной советской привычке грести все под себя отдельные городские структуры, прежде всего туристические, оспаривают принадлежность комплекса и предлагают осуществить всевозможные локальные и неэффективные проекты. Одна небедная организация предлагает организовать в штольнях дельфиний аттракцион. Проект не выдерживает никакой критики ни с эстетической, ни с туристической, ни с познавательной точки зрения. Во-первых, дельфинов на комплексе никогда не было, во-вторых, с этими животными естественнее и эстетичнее знакомиться в открытых водоемах — природной для них среде обитания. Против реализации этого проекта выступают экологические и природоохранные организации, уже заявило протест общество охраны животных. С подачи газеты «Слава Севастополя» в городе поставлено под сомнение решение Президента и правительства Украины о передаче комплекса Центральному музею ВС Украины, дискутируется вопрос принадлежности комплекса городу. Хотя он уже принадлежал городу с 1992-го по 1997 год и за пять лет здесь не осуществлен ни один проект. Да и под силу ли городу превратить объект явно общегосударственного масштаба в музейный комплекс такого же значения? Во всяком случае против участия городских организаций в обустройстве и использовании комплекса никто никогда не возражал, но главную роль здесь явно должны играть общегосударственные структуры.

В основе концепции Центрального музея ВС Украины — современные подходы к созданию музеев. К разработке проекта, к организации предпроектных работ привлекаются авторитетные проектные организации и ученые: «КрымНИИпроект», «НИПИшельф», профессиональные водолазы специализированного отряда подводно-технических работ из Симферополя, строительные организации из Запорожья и другие. Если такой проект будет реализован, он станет жемчужиной туристической отрасли в Крыму, еще одним шагом на пути превращения Севастополя из закрытого и крайне милитаризованного города в мирный туристический регион, привлекающий инвестиции и туристов со всего мира.

Большинство жителей Балаклавы отрицательно относятся к открытию музея. Многие из них работали на этом заводе, и привыкли воспринимать его как некоммерческий объект. Такая система ценностей идет еще из советских времен, когда Балаклава была военно-морской базой Черноморского флота. Здесь размещалась 155-я бригада подводных лодок. Проект носил кодовое название "Объект 825 ГТС", завод имел возможность проводить ремонт подводных лодок 613-го и 633-го проектов. Несмотря на сверхсекретность, после закрытия предприятия, здесь побывали высокие гости из Китая, Израиля, Италии, Англии и других стран. Однако до сих пор остаются секретными документы о том, кто проектировал завод, сколько средств было потрачено на его строительство. По мнению сотрудников музея, вся информация станет доступной не ранее, чем через 50 лет.

Из 400 гражданских рабочих лишь четверо имели спецпропуск во все подразделения. Сергей был одним из них, поэтому за годы работы многое узнал. Сейчас он живет в одном из подсобных помещений при заводе, а в недалеком будущем рассчитывает подрабатывать экскурсоводом, чтобы рассказывать туристам то, о чем не могут знать работники музея. Одну из таких подробностей балаклавцы знают очень хорошо, а шпионы стран времен холодной войны дорого бы дали за такую специфическую информацию. Как только подводная лодка заходила в док, из которого по технологии выпускали воду, рабочие оставались по колено в живой рыбе. Чтобы добро не пропадало, рыбу коптили прямо в горе. Струящийся специфический дымок мог служить сигналом того, что очередная советская лодка встала на ремонт.

Водолазы, видевшие ныне затопленный сухой док ремонта подводных лодок, говорят о прекрасно сохранившейся внутренней обстановке. На стенах висят грамоты, в углу можно заметить гирю для физических упражнений, в ряд стоят скамейки для отдыха.